В центре внимания
Компрессоры: производство и поставки

Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"

09.11.2018 7:55

Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"

Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"

Неоправданно завышенные ожидания и реальность

Фильм, действие которого происходит на востоке Украины в 2010 году, пожалуй, является одной из наиболее интригующих украинских лент последнего времени, поддерживая интригу даже своим жанром. Его авторы определяют как "истерн" — то есть, почти что "вестерн", только географически наоборот. И переносящий события из револьверного ХІХ века в современность.

Лента снята по мотивам романа Сергея Жадана "Ворошиловград", который BBC Украина нарекло украинской "Книгой десятилетия", и является первой широкой экранизацией одного из главных современных отечественных авторов. До этого по мотивам произведений Сергея Жадана в Харькове снимал Михаил Лукьяненко, создав фильмы "Депешмод" (2013) и "Любові стане на всіх" (2015), которые не имели полноценного кинопроката.

В то же время, над "Диким полем" работала команда дебютантов — режиссер Ярослав Лодыгин и продюсер Владимир Яценко, пока что ничем не заявившие о себе собственно в кино, что должно было бы градус ожиданий несколько снизить.

Особенно важен этот "дебютный" нюанс в отношении режиссера. Ведь в отличие от талантливых дебютантов этого года Марыси Никитюк и Тони Ноябревой, которые выпустили полные метры "Когда падают деревья" и "Герой моего времени", имея за плечами несколько ярких короткометражных картин, недвусмысленно намекнувших на их творческий потенциал, Ярослав Лодыгин, фактически, без разбега попытался взять планку "большого кино".

Дебютанты и мэтры

Сплав дебютантов и "классиков" присутствует и в актерском составе ленты. Главную роль — 30-летнего Германа, который после исчезновения брата возвращается из Харькова в родной город, чтобы разобраться с попытками рейдерского захвата заправки, собственность которой оформлена на него, — сыграл Олег Москаленко. Он сохраняет фотогеничность и тогда, когда неубедительно изображает в кадре сон, и когда убедительно щурится, молчаливо улыбаясь.

Его невыспавшуюся юность оттеняют "рифленые" образы работников заправки Травмы (Георгий Поволоцкий) и Кочи (Владимир Ямненко). Работу Владимира Ямненко (и работу режиссера над его экранным образом) стоит отметить особо. Совместными усилиями им удалось выйти за пределы телесериального штампа "алкоголика и наркомана", с которым нередко ассоциируется творчество актера, при этом сохранив практически все узнаваемые "алкогольно-наркоманские" черты.

Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"

Еще один яркий образ "Дикого поля" принадлежит таланту Алексея Горбунова, дающему с характерными жесткими нотками в голосе мастер-класс актерского мастерства, которому все — и на экране, и в зале — почтительно внимают.

Монологический характер игры Горбунова связан с особенностями персонажа: Пастор проповедует в любой ситуации: и за стаканом портвейна, и на похоронах, и перед вооруженными до зубов "фермерами", занимающимися контрабандой нефтепродуктов.

Догадки и литературные разгадки

Фильм не случайно назван "Диким полем", указывая на то, что в представленном пространстве закон и право не работают — в отличие от мобильной связи, поддержанной логотипом "Киевстара", курьезно налепленном на ржавом боку заправочной станции. Не всегда срабатывают тут и художественные правила жанрового кино, которые авторы картины то демонстративно подчеркивают, а то — не менее показательно игнорируют, специально оставляя "ударные" эпизоды на дальнем плане или, и вовсе, за кадром.

Персонажи намеренно ограничивают свою речь, общаясь намеками междометий, максимально короткими репликами и недвусмысленно двусмысленными взглядами, предполагающими важные сюжетные "завитки". Часть из них оказывается раскрыта с помощью действия, часть — благодаря закадровым объяснениям Германа, которыми пестрит картина, смакуя слог романа. А некоторые так и останутся нетронутыми до самого конца ленты, изогнув сюжет — и послевкусие от фильма — множественными вопросительными знаками.

Мозаика вместо целого

Нарочитая сдержанность сцен, в некотором роде козыряющая недомолвками (что достаточно нелепо, когда рядом с ними сходят "лавины" литературного закадрового текста), является одной из тех причин, которые не позволяют воспринимать "Дикое поле" единым целым. Скорее, картина предстает не всегда удачно собранной мозаикой живописных эпизодов, самостоятельная ценность каждого из которых выше, чем у картины вообще.

Эта неприятная закономерность проявляется и на низшем уровне — отдельных сцен. В большинстве из них можно выделить "ударный" элемент, самобытная привлекательность которого тотально доминирует над всем остальным.

Картинки с выставки: о фильме Ярослава Лодыгина "Дикое поле"

В то же время, разнообразие таких элементов свидетельствует об усердии авторов. Они целят в зрителей живительной иронией, чувством языка, внимательным отношением к бытовым деталям (к примеру, демонстрируя портрет Тараса Шевченко на похоронах, "азаровские" интонации русско-украинской речи, вспученный линолеум больничного коридора, играющий отблесками тусклого света).

Лакированное самолюбование

Оператором-постановщиком картины стал Сергей Михальчук, который дает волю своему выдающемуся умению выявлять красоту во всем и везде — даже в отхожих местах.

Это дарит "Дикому полю" немало живописных кадров-картин, которые отчасти диссонируют с грязью истории, особенно в сценах, где эта грязь — обстоятельств, человеческих отношений, самого места действия — выходит на первый план.

Кроме визуального лоска "Дикое поле" отличает еще и продуманная изобретательность, с которой действительность попадает в кадр — то перевернутой вверх тормашками, то отраженной в зеркале, то снятой сверху. Временами возникает ощущение, что формальные поиски для авторов оказываются важней самой истории, которую они пытаются рассказать.

Впрочем, наряду с нетривиальными решениями, они "козыряют" приемами, отличающимися и определенным отсутствием вкуса — как в "постельной" сцене, снятой под аккомпанемент громкой музыки сквозь шатающуюся реденькую бамбуковую шторку.

Художник-постановщик Влад Одуденко уделяет немалое внимание подобным деталям, создающим материальную реальность, пусть авторы ленты и раскрывают ее экранный потенциал не всегда. Например, камень рейдерского преткновения — ржавая заправка, которую специально соорудили для съемок, практически не включена в действие и поэтому выглядит неживой.

Живой язык как рецензия

Живым в ленте в первую очередь оказывается нелитературный язык, смешивающий в единое, неразрывное целое русский, украинский и матерный слог (над сценарием "Дикого поля" работали Ярослав Лодыгин, Сергей Жадан и драматург Наталья Ворожбит).

Особо активно и виртуозно персонажи в своих речах используют каноническое слово из трех букв — нередко в достаточно оригинальных сочетаниях, позволяющих передавать широкую гамму смыслов — от агрессии до неподдельного восхищения.

Живой язык персонажей оказывается своеобразной наждачной бумагой, которая "шкурит" лакированные поверхности блестящей картины, хотя бы отчасти придавая им структуру проржавевшей украинской реальности, которую "Дикое поле" пытается художественно запечатлеть и осмыслить.

Впрочем, наиболее точной характеристикой и намеренно путанной экранной истории, и тех ощущений, которые она рождает во время просмотра, лично для меня стало не словосочетание со словом из трех букв, но фраза, которую Пастор мимоходом в пьяном угаре произнес где-то на экваторе двухчасовой картины: "Галимый, сука, развод".

К сожалению, даже козыряя безусловными художественными достоинствами, "Дикое поле" оставляет некомфортное ощущение потенциала, реализованного очень не до конца.

Источник

Читайте также